Между прочим, я любитель по помойкам шататься. Помойка — мой хлеб. Диван выбросили — бегу. Фанера сохранилась, клопы сохранились. Клопы —не надо, фанера пригодится. Дурак выкидывает, а умный подбирает и тому же дураку продает. Не веришь? Заливает Карлин?
В ту субботу по помойкам маршрут с утра дал, вижу, дверь валяется. К дому своему притащил, на виду у всех отремонтировал— налетай, кто зимой тепло в своих покоях любит! И вот не прошло и десяти минут — ученый хмырик в очках. Профессор какой-нибудь. Весь коридор в книгах, даже на полу книги. «Желательно вторую дверь поставить — беспокойство с площадки». Пожалуйста. Дверь поставил, лаком мазнул — все довольны: хозяин доволен, и я доволен — пятьсот рублей.
В другой раз идем с женой из кино. Жена поет: оченно красиво кино, про любовь. А я: извини, дай тормоза на минутку. А как не тормоза?! Во дворе — помойка. Цветмет за версту играет. Кастрюля дюралевая — 200 рублей килограмм, бронза-медь — 300 рублей...
Нет, нет, последний год на стройке ишачу. Квартиру получу — и в мусорщики. Жена да дочь фыркают: позорная профессия. А чем позорная? Воровать, что ли, собираюсь? Вон у меня знакомый мусорщик. В новом доме, в подвале, обосновался. Что тебе кабинет. Все по полочкам, по порядочку разложено, рассортировано: кости отдельно, бумага отдельно, сукно отдельно. Любо войти. Сам себе начальник, сам себе подчиненный. Хочу работаю, хочу в кресло (вот такой бандурой обзавелся), и будем здоровы. Не ради выпивки, а ради продления жизни.